Далее будет простыня. Впечатлительным лучше не читать. Сопли, драма и прочее прилагаются.
читать дальше
Почему я именно так реагирую на внезапные шпильки, грубость, злые шутки, которых не ожидаю. Почему не могу пропустить. Почему реагирую агрессией, зацикливаясь на неосторожной фразе, на хамской фразе, на ироничном подтрунивании над моими эмоциями. Почему мне не хватает опыта и ума вести себя достойно.
Потому, что это слишком похоже на мою мать. Слишком обидно слушать необдуманные слова и выводы, особенно насчет моей хроники, в стиле "не накручивай себя, не эскалируй конфликт, и не будет повышаться давление". Меня задевает несправедливость. Задевает так сильно, что я долгие секунды борюсь со спазмом горла, со слезами, душащими каждый раз, когда я слышу что-то вроде "вот ёбнуть бы тебя сейчас чем-то продолговатым". Да, мне не смешно. Да, я не увижу тут шутки, даже если она там есть. Даже если все вокруг будут ржать. Я не просто обижусь. Я потеряю берега. Потеряю доверие, уважение и хрупкий баланс с человеком, сказавшим мне это. Слишком похоже на детские страхи: вот сейчас они орут, дерутся, а потом примутся за меня. Или она, или он. Чаще она, моя мать. Или, если ей не хочется мараться, выставит мои детские проступки таким образом, что отец накажет силой. Обидно, больно, не смотря на то, что я девочка, и кое-куда меня нельзя бить по определению. Страх, агрессия, желание не просто адекватно ответить обидчику, а уничтожить угрозу целиком, стереть с лица планеты. Въебать так, словами ли физически, чтобы человека просто не стало. Вложить в эти удары все то, что не умела, не могла вложить в удары своей матери. Ведь, мама - это святое. Не моя, поверьте. До сих пор, а мне уже почти сорок, она пытается унижать, обесценивать меня, мои поступки, мои занятия. Мне приходится передвигаться по крохотной квартирке перебежками, прячась за дверями и ожидая, пока ее не будет в зоне доступа. Я не боюсь. Уже не боюсь ее. Я боюсь себя. Иногда желание физически ответить на оскорбления так сильно, что у меня сжимаются зубы. От этого, видимо, и гипертония. Я не выношу этого человека с детства. С самого раннего детства, когда все дети должны любить матерей.
Все, что я слышала, это требования быть умной, вопли, если я не оправдывала ее ожиданий. Рукоприкладство тупо от ее плохого настроения. Я четко знаю, что она не дает ничего просто так. Всегда последует цена. Рабство, по сути. Но можно не брать из ее рук ничего, ни пищу, ни подарки, ни заботу. Ничего, за что бы потом пришлось расплачиваться временем, поступками, но чаще деньгами.
Я реагирую зацикленностью на обидевшей меня фразе или поступке именно потому, что это жажда наказания для обидчика. Меня так сильно ранят слова и поступки некоторых людей именно потому, что они были или есть ближе других. Те, за кого надо прятаться. К кому нужно приходить в трудной ситуации, кто является символом поддержки и крепкой стены - родители или любимый человек.
И любая злая шутка, инфантильность, убегание от проблем, попытка показать мне слабость с их стороны - возвращение меня в жестокое детство и юность. Когда отец предпочитал не лезть в конфликты. А если его достать, то лупил всех подряд. Когда мать постоянно провоцировала конфликты, первая лезла в драку, лупила всем, чем угодно и всегда со спины, оправдывая это тем, что она, блядь, женщина. Женщина! А значит, может себе позволить подлость, ложь, клевету и быть в белом.
Я иногда думаю, что вся моя сознательная жизнь, все достижения - мнимый пшик. Что все это просто потому, что я болезненно стараюсь сделать себя, свою жизнь, свое шевеление как можно более незаметными, стремительными. Словно опасаюсь попасться хищнику на обед. Беги быстрее, кусай с гарантией, выработай интуицию, граничащую с предвидением, чтобы не попасться на обед. И всегда имей все свое. Запасные планы, запасные вещи, всегда сохраняя каменное выражение лица. Отрешенное, похожее на маску мертвеца.
Я редко плачу со слезами от обиды. Почти никогда. Зато могу пустить слезу от того, что кто-то просто отнесся ко мне по-доброму, что где-то спасли животное, оказали мне толику внимания.
Я не могу выносить молчания. Всю моюжизнь в семье всегда молчали. Конфликты происходили и не решались. Просто все делали вид, что ничего не было. Ничего не обсуждалось. И когда человек рядом просто молчит, никак не реагируя на мои посты, слова, шевеления, еще и оправдывая это тем, что ему нужно прийти в себя, меня выносит на Сатурн. Особенно, если проебался тот, второй. Если я - все просто. Я не просто извинюсь, я докажу делом, что я поняла и сделала вывод. Я буду работать до утра, буду делать подарки, буду слушать обидные слова и терпеть. Но если не я виновата, то любая попытка разделить со мной вину, или просто замолчать на пару дней, или сделать вид, что ничего не было, или, не дай бог, указать на необходимость привести себя в порядок приводят к окончательному и безповоротному разочарованию. Во мне каждый раз во время таких разговоров умирает частица души. И в конце концов остается только оболочка. А она не умеет проявлять понимания и душевности. Она умеет драться, оскорблять, унижать и растаптывать.
Иногда я думаю, как было бы здорово, если бы меня поднял из этого говна кто-то сильный. Кто-то, кто смог бы вытерпеть все эти попытки колкости, смог бы увидеть что-то за оболочкой. А потомм я вспоминаю мотивационные тексты, где все надо самой. Самой думать, самой делать, самой житьи самой вертеться. И потому я ненавижу фразы о том, что я же - умненькая девочка. Ненавижу попытки все свести к рацио или логике, когда внутри меня бурлят эмоции. Ненавижу всех вокруг, ненавижу причину конфликта, человека, проблему, себя, космос. И в эти моменты мне так безумно обидно, так горько, что я столько сил вложила, чтобы не доставлять много проблем окружающим, а в ответ слышу, что мне просто не стоит усугублять конфликт и тогда давление будет в норме. Мне же помогает, говорят они.
Ненавижу двойную мораль, когда одному можно, а другому так же уже нельзя. Ненавижу то, что каждый раз приходится всем напоминать: ребята, я хроник. Такой хроник, которые вообще не должны так долго жить. Что я перенесла тучу операций на глаза, что у меня гипертония, диабет, все вот это вот. И слышать что-то вроде того, что все это помнят и должны понимать, но не понимают почему-то. Или, как говорит обычно моя мать: ну и что, я еще больнее, мне хуже!
Так горько и обидно, когда люди, должные защищать тебя, радовать, идти рядом по жизни, ведут себя отвратительней последних уродов, истерят, унижают, смеются над тобой и твоими проблемами, бросают тебя после конфликта, чтобы потратить время на себя, жалуются другим при тебе же, желают, чтобы ты сдохла или вообще не рождалась.
Не знаю, чего я хотела добиться этим сумбуром. Наверное, как всегда, просто выговориться. Так хотелось убежать от отчего дома в свою семью, где кто-то встанет на защиту, будет деликатен и оградит от всей этой хуйни, чтобы набраться сил и выйти на бой с собой же. И как же не хочется понимать, что если семья когда-то и будет, то точная копия моей родительской, с теми же насмешками, несерьезным отношением, превозношением себя в ущерб мне.
Реакции на эмоции
Далее будет простыня. Впечатлительным лучше не читать. Сопли, драма и прочее прилагаются.
читать дальше
читать дальше