Слова о ословах

Что значит слово – всяк для себя решает. Нет ничего двусмысленней, чем слова.
Каждому нашему слову не помешает целый словарь толковый, а лучше – два.
Рвутся они, вылетают из нас как пули, твердо верша свое мрачное волшебство…
Тысячу раз мы ими мир обманули, не собираясь обманывать никого.

"Ты не потянешь" – насмешливо бросят в спину,
Думая тихо: смелее иди, не трусь…
"Ах ты, придурок!" – мать закричит на сына,
А в переводе – "Я за тебя боюсь".
Юноша бросит: "уродина!" – юной деве,
Вместо того, чтоб признаться в первой любви…
"Все! Ухожу!" – хлопнет дверью мужчина в гневе,
А перевод: "умоляю, останови!"
В "этот успех был тобой не вполне заслужен"
Слышится "я собираюсь тебя предать"…
"Все тебя предали, ты только мне и нужен"
Значит: "да, нужен – пока что-то можешь дать".

Мы и слова – как мартышка с ручной гранатой. И, позабыв, что честней – не всегда ясней,
Мы теребим имена, времена и даты в поисках смысла и вымысла прошлых дней,
Делаем выводы, путано, быстро, смело, режем себя, кидаем себя на дно…
Но забываем, что слово – не значит дело, так же как мысль и вымысел – не одно.

Боль принимая за ненависть и обиду, свой непокой принимая за злой недуг,
Верим наветам тех, кто спокоен с виду – яд, как вино, принимая из этих рук.
Верим, что знаем уже, что они такое – просьба, молитва, официальный спич,
Ищем покоя, не заслужив покоя. И получаем на выходе паралич.

Тщетно пытаясь взлететь из житейской скверны, не понимая, как нас туда занесло,
Жаждем минуты, когда будем поняты верно. Миг наступает – мы не находим слов.
Что там – немеем, безмолвствуем, каменеем. И немота эта давит еще сильней...
Мы же слова использовать не умеем….Что я скажу ему, что я отвечу ей?

И – на язык ляжет горечи вкус миндальный. И – голова без усилий слетает с плеч…
Мы переводим с русского на фатальный – слово любое вгоняя в себя, как меч.
Ах ты подлец!.. Ну что же ты, что же, что же… встань, поднимись, ведь надежда еще жива…
...И продолжаем жить – но уже без кожи. Содранной о непонятые слова.

Вслед восклицаем, падаем, рвемся следом, не сознавая, какой нынче день и час.
Где нам понять других – их язык неведом. Нам только важно, чтоб понимали нас.
…Вот и судьба объявила, что карта бита, бросив тебя на барьер, на асфальт, на нож –
Что, человек, ты скажешь в свою защиту, в час, когда все непонятое поймешь?

– Что ты ответишь в час, когда сгинет морок
Стоя на зыбкой кромке небытия?
– Я был избит. Словами тех, кто мне дорог.
В них говорилось о том, как им дорог я.
– Что ж ты молчал, когда затворились двери,
Зная, что дальше безмолвие и беда?
– Я оглушен был. Кажется, я поверил.
В то, что не было сказано никогда.
– Чашу испив, переполненный тьмой и ядом
Что осознал, балансируя на краю?
– Я был убит. Словами тех, кто был рядом.
В них говорилось о том, что они убьют.
– Ради всего, что осталось в тебе живого
Что ты сказал бы тем, кто еще не глух?
– Я говорил. Я кричал, но увы, ни слова
Не прозвучало… не прозвучало вслух.

Так вот. Такие мы. Разные мы. Но все же
Общее есть проклятие – на века.
Наш Вавилон – внутри. Мы понять не можем
Даже слова единого языка.
Дальше живем с разбитыми головами,
не становясь спокойнее и мудрей.
Мы не умеем пользоваться словами…
Я не умею пользоваться словами….
Ты не умеешь пользоваться словами…
Он не умеет пользоваться словами…
Все не умеют пользоваться словами…
Вышли нам, боже, парочку словарей.

(с)  Sagleri