Сосенки в том районе были знатные. Просто звери, а не сосенки. Бывало, что подкрадутся к кому, шибко припозднившемуся на дороге от местного кабака, да как прыгнут сверху, а то и окружат, завоют, разлапистые свои гребли начнут тянуть к обделавшемуся от страха прохожему.
Прохожие в районе Задрищева тоже были шиты не пальцем, да и деланы не сосной. Отпор давали, мама не горюй. То драку затеют с сосенкой какой одинокой, то под ее святые корни навалят, а то и вовсе войной пойдут, с пилами, да тяпками. Оттяпать, правда, никому ничего у зверствующих сосенок не удавалось, но прeценденты бывали. А тут еще в Задрищевских болотах две недели назад заблудился бродячий цирк, который периодически подавал признаки жизни, оглашая местность дикими воплями о помощи, помощь никто оказывать не собирался, но меры принять председатель должен был категорически. Авось, выйдут на тракт бродяги, так хоть будет, кому их подобрать, если над сосновой братией главу назначить.

Вот и решило правительство, в лице председателя Задрищева, исполняющего, по совместительству, функции местного завхоза, ветеринара, фельдшера и осеменителя, поставить над сосенками директора. Все, как полагается, сделал, бумагу выправил, лично печать послюнявил, штампульку поставил и самому себе же с голубиной почтой отправил. Голубь у председателя был один, летать давно разучился, да и жопа его пернатая для полетов уже давно была не приспособлена. Но бумагу директорскую, как полагаетя, обосрал, по всем правилам, угодив и на печать, и на текст, и даже на нитку, которой ту бумаженцию к лапе птичьей привязали.
Получив от самого себя назначение на пост придурковатого механика Амоксия Пытайло, председатель, глупо хихикая и всхлипывая от счастья, вручил назначение прямо в руки Амоксию. По чести сказать, вручил он ее Пытайло только в одну руку, так как другая была занята поллитровым шкаликом с самогоном, но эта мелочь председателя не остановила. Громко хохоча, диверсант-председатель, порадовавшись своей гадости, скрылся в тумане Задрищевского кабака.
Почесав затылок в форме бревна, Амоксий отправился осматривать новую вотчину, прихлебывая из бутылки.
Картина, надо сказать, открылась ему не радостная. Несколько га злобно таращившихся на него сосенок лесохозяйства Задрищева вводили в священный ужас всякого, кто хоть раз пытался найти дороу среди этих зеленых злыдней. Не пройдя и метра вглубь рощицы, Амоксий споткнулся о пенек, громко крякнул и приземлился тощим задом на муравейник. Муравьи, знамо дело, такой бомбардировки не стерпели, вывалили наружу да и обжевали задницу директора сосенок. Взвыв от обиды, Пытайло плеснул на муравейник самогоном, отошел в сторону и закурил папироску, предвкушая, как зубастые твари начнут дохнуть в конвульсиях. Твари подумали, попробовали жидкость и окосели. Разбредаясь кто куда, несколько особенно окосевших насекомых юркнули в мышиную нору, рядом с местом жительства муравьиной матки.
Мышь, которая на свою беду оказалась дома, приоткрыла один глаз, пискнула что-то и бросилась прочь, не вынеся запаха перегара от орущих национальные гимны мурашек. Слон отпочковался от дурных циркачей самым первым, прокравшись к выходу со стоянки, он растворился в сгущающихся болотных сумерках, обломав своей толстой шкурой кровожадных комаров. Побродив с пяток дней по округе, и совершенно одичав без еды, слоняра вышел-таки на тропку к селению. И вот, когда желанная свобода от желудкоразрывающих потуг голода была уже совсем рядом, прямо ему под ноги бросился мерзкий маленький комок мыши.
Слон встал, как вкопанный, а охреневшее от своей злоебучести создание прыгнуло прямо на ногу слона. Слон протрубил отбой, встал надыбы и с места в карьер взял разбег прочь, позабыв скинуть с ноги намертво вцепившуюся мышку.
Услышав нарастающий утробный рев, Амксий Пытайло немного протрезвел. Сосенки вокруг перестали скалиться зелеными зубами, втянули свои ветки внутрь и замерли, аки обычные деревца. Рев нарастал и приближался, Амоксий стремительно трезвел и возвращался в реальность.
Когда на дороге показался рысцой бегущий слон, директор сосенок тут же проглотил недокуреный бычок папироски, занес руку для осенения себя крестным знамением, да только и смог, что метко швырнуть бутылку с остатками самогона в лоб врага. Враг, крутанувшись на месте, сбился с траектории полета и завалился на бок, придавив несчастную мышь насмерть.
Охрипшие от гимнов муравьи, завидев такое бесхозное тело, как цирковой слон, снарядили марш-бросок к трофею, нестройными рядами потянувшись к добыче. Нестройные ряды не рассчитали силы и потащили за собой весь муравейник, уродливой кучей, тычками и дергающимися движениями, поползший к слону.
Амоксий Пытайло, завидев такую картину, выплюнул бычок обратно, пошарил по карманам и отыскал коробок спичек. Припомнив что-то об очистительном огне какой-то гиены, он поджег коробок и швырнул его в диверсионный полк мурашек, стремительно продвигающийся к икающему на земле слону.
Муравейник, щедро пропитанный самогоном директора сосенок, всыхнул, как свечка.
Мураши заметались в разные стороны, стремясь забиться под корни сосенок, слон, собравший глаза в кучу, попытался встать, но, завидев на ноге мертвую мышь, снова потерял сознание, огромным пельменем распластавшись на земле.
Амоксий крякнул, рыгнул, пернул и окончательно протрезвел. А так как этого не случалось последние лет двадцать, организм старогом механика не выдержал такого шока, взял да и умер от аллергии на трезвость.
Муравьи, тем временем, набившись под сухие листья, с радостными воплями подожгли несколько сосенок, образовав вокруг слона кольцо пылающих столбов.
Протянув хобот к ближайшей сосне, животное уцепилось за ствол, поднялось на ноги и подпаленной тушей проломилось сквозь оцепление, весело трубя марсельезу, и направляясь к селению.

Говорят, что завидев сожженую сосновую делянку, председатель Задрищева обгадился прямо на проходившего рядом голубя, насмерть завалив его выделениями, а слона сделали новым председателем Задрищевской области Гадчевского района.

26.04.13