Пишет  fashion lemur:

Гнев

На нынешнем этапе исследования себя при помощи психолога и потраченных на него конских денег я сформулировал одну важную для себя вещь, связанную с родительско-детскими отношениями.

В сумме текстов, выражающих ущербную обывательскую мудрость, есть цепь высказываний о безусловности любви детей к родителям и наоборот, о необходимости не отказываться от любви к родителям, о принятии своих родителей как о существенном достижении, и так далее. В этих высказываниях есть процент правды, но не больше, чем на первой кнопке российского телевидения, где истине в полной мере соотвествуют разве что титры с названиями должностей. Чувство, которое человек по умолчанию испытывает по отношению к занимавшимся его воспитанием взрослым, неправильно называть тем же словом, каким мы называем стойкую дружескую и/или сексуальную привязанность к людям, которых мы выбираем во взрослой жизни, которые разделяют наши ценности и привлекают нас своими выдающимися качествами. Чувство к родителям -- это в первую очередь чувство точки отсчета и безусловной связанности. Оно очень сильное, доброе, оно нам необходимо, но оно еще не является настоящей любовью. Да, если вам повезло с предками, вы можете любить проводить с ними время, уважать, восхищаться и т.д. Ощущать достойных и приятных людей своей точкой отсчета намного приятнее, это точно. И в таких случаях можно путать чувства к ним с другими такими же светлыми эмоциями. Но когда с предками не повезло, разница обнажается в полной мере. Точка отсчета остается. Но имя ей нужно другое.

Если у вас были поганые родители, без подарков от них вы не уйдете ни при каком раскладе. В романе "Сивилла" главная героиня, родители которой, будучи религиозными фундаменталистами, были одними из худших родителей на земле, запрещала себе злиться на них, и отщепленный гнев разорвал ее личность на много маленьких Сивилл -- подобно Билли Миллигану, ее стала целая толпа. Что касается меня, я в детстве поступил наоборот, выбросив из себя "чувство точки отсчета" по отношению к косячащим предкам. За это я периодически переживал колоссальные панические атаки, но в целом мне повезло куда больше, чем Сивилле, и я даже до терапии неплохо жил на этой земле.

Сивилле для исцеления нужно было принять свой гнев по отношению к родителям, мне -- вернуться к "точке отсчета", то есть к худо-бедно хорошему к ним отношению. В этом идиотическая обывательская мудрость оказалась в моем отношении честна. Наврала она в том, что на этом и следует остановиться. Сейчас мне предстоит самое интересное, и пока я не представляю, как это сделать. Мне необходимо научиться не отвергать ни одну из своих эмоций -- ни теплое и уютное чувство точки отсчета, ни вполне справедливый гнев. Пока одновременно сделать это не получается, потому что чувство абсолютно разнонаправленные. В отношении моей бабушки, постом о которой с полгода тому я заставил пригореть у почтенной публики, это выглядит как "мне грустно, что она умерла и мне радостно, что она умерла".

Находиться в точке, в которой пребываю сейчас я, очень дискомфортно и тревожно. Многие проходили эту точку до меня -- и сами, и со специалистами. Именно в этой точке злобная обывательская мудрость набрасывалась на них со своим советом принять и любить, любить, любить родителей пока они есть и тем более -- когда их такая жалость уже нет. Велик соблазн послушать ее. Люди, которые находятся в той же точке, что и я, уже убивали в себе хорошее отношение к взрослым из своего детства, ощущали из-за этого многие печали и думают, что если они убьют свой гнев, будет лучше. Это не так. Будет хуже, причем намного. Как сделать так, чтобы стало лучше? Пока не знаю. В любом случае, если к вам подойдет кто-то и предложит открыть объятия навстречу "главным людям своей жизни" и решительно изгнать всякую обиду на них, знаете, что нужно сделать? Быстро и сильно ударьте такого человека носком ботинка (желательно использовать гриндера) в кость под колено, а потом широко улыбнитесь и скажите: "Прошу извинить, я не нарочно". Это будет лучшей рецензией на его совет.

URL записи

Свое | Не Бест? Пришли лучше!

Неделя без комментариев

Фродо, отдай кольцо
Есть у меня приятель, который в солнечный день второго августа достает из шкафа тельняшку и голубой берет и идет в парк петь «Расплескалась синева…». В остальные дни года он хороший врач-хирург, очень вежливый и тихий. А татуировки на плечах белый халат скрывает.
От него следующая история. Если будут какие-то нестыковки – все претензии к источнику.

Есть у десантников оригинальная забава. Выбрасывают их над каким-нибудь лесом, километрах в двадцати от части, а от места ...читать дальше (еще 5574 символов) >>десантирования до родных казарм воины неба должны нестись быстрой рысью, чтоб поспеть в столовую к обеду. При этом мероприятии не спрашивают – врач ты или, к примеру, писарь в штабе. Десантник? Пожалуйте в самолет.

В один прекрасный день моего приятеля, назовем его Игорем, вытащили из теплого медпункта, где доктор занимался лечением очередного страждущего, и построили на плацу вместе с рядовым составом части.

- Товарищи бойцы! – начальственный рык командира раскатился по окрестностям и заставил стаю галок сняться с насиженных мест.- На вторник у нас планируются учения в районе полигона Б….евск. Объясняю задачу! Высаживаетесь, собираетесь в точке Н. И чтоб в 14.00 как штык были в расположении части! Ответственным за проведение мероприятия назначается капитан Иванов! Вопросы есть?

Какие у десантников вопросы.

Ранним утром доктора затянули в жесткие ремни парашютов и вместе с толпой возбужденно сопящего молодняка затолкали в самолет. Игорь сидит, тихо про себя ругается и мечтает о том, как он на гражданке будет с молодыми медсестрами кофе пить. Ну и нервничает, естественно. В его офицерской жизни это третий прыжок. А во время второго Игорь ногу вывихнул.

Сержант заорал что-то. Сквозь шум мотора слышно плохо, но видит доктор, бойцы поднимаются. Значит пора.

Отворили портал в небо.

- Первый пошел! Второй пошел! Третий!

Игорь предпоследний. Сжал зубы, чтоб перед сержантами не опозориться. И шагнул в пустоту. Вместо «триста тридцать один, триста тридцать два…» доктор привычно обругал командира, начмеда и дядю Гришу, отцовского брата, из-за которого его в свое время отправили на военмед. А потом привычным отработанным движением рванул скобу от груди. Купол благополучно раскрылся. Доктор летит, место для приземления выбирает.

И замечает он под ногами какие-то странные вещи. То ли цыганский табор по траве плетется, то ли ампула промедола сама собой в кровь всосалась. Идут по полю десятка три странно одетых молодых людей. Все в плащах, с мечами и копьями. На щитах краской расписанных гербы всякие. Стяги негосударственные под ветерком колышутся. Доктор дураком никогда не был. «Властелина колец» ещё на лекциях в университете прочел, потому узнал в подозрительных личностях ролевиков из ближайшего областного центра.

К слову, зона высадки десанта по правилам оцепляется патрулями, и посторонние в это сакральное место не допускаются. Но то ли ответственный капитан Иванов напутал чего, то ли ролевики при помощи магии Черного властелина просочились.

Короче летит доктор и понимает, что несет его ветром прямо в стан фанатов Боромира и Арагорна. Тут доктор снова занервничал. Никому не хочется любимой пятой точкой на копье назгула приземлиться.

А на земле в это время какая-то возня начинается. Десантники с неба прямо на ролевиков падают, и вот уже замелькали кулаки, мечи и штык-ножи.

Кто первый начал, и что десантники не поделили с поклонниками фентези – об этом потом никто впоследствии и не вспомнил. То ли боец, приземляясь, сбил корону с головы эльфийского короля. То ли какой-то гном в пьяном запале посягнул на парашют небесного воина. То ли боец, соскучившийся по женской ласке, попытался, не теряя времени, завязать знакомство с симпатичной ведьмой, а её колдуну это не понравилось.

В общем, когда берцы доктора коснулись поверхности планеты, в месте приземления царил полнейший бардак. Орали ролевики, возмущенные посягательством на их личности. Орали сержанты, пытаясь утихомирить разбушевавшихся бойцов. Визжали барышни в скудных эльфийских нарядах. Где-то в центре колонны дрались стенка на стенку. А на весь этот беспредел, словно листья по осени, продолжало сыпаться десантное подкрепление. Доктор все-таки офицер, попытался принять командование на себя. Да куда там! Вокруг схватка почище битвы Пяти воинств. Копья о десантные головы ломаются, щиты вдребезги. А у десантуры, между прочим, полные рожки боевых патронов. Того и гляди у кого-нибудь нервы не выдержат.

- Всем стоять! – кричит Игорь. Да кто его в этом шуме услышит!

И тут у доктора из глаз звезды брызнули. Какой-то коварный орк подкрался к нему с тыла и саданул по черепу булавой.

- Твою мать! – только и успел сказать Игорь и пал на колени.

Что тут началось! Десантники бросились мстить за павшего медика. В ход пошли приемы рукопашного боя и приклады автоматов. Ещё чуть-чуть и до смертоубийства дойдет!

К счастью в эту минуту на холм, у подножия которого проходило сражение, влетел командирский УАЗик. Из его недр вывалился полковник и своим басом перекрыл весь шум без всякого мегафона. Тирада командира была длинная и литературными в ней были только предлоги.

Сержанты в считаные секунды отделили зерна от плевел, в смысле десантников от ролевиков. Любители Толкина отделались парой сломанных носов, разбитым оружием и помятым достоинством.

Десантники выстроились в шеренгу. Из стана врага в них летели злобные взгляды гномов и воздушные поцелуи эльфиек.

- Бегом! – рявкнул полковник. И небесное воинство скрылось среди тучных трав. Последним ковылял Игорь, у которого от командирского голоса сразу все прошло, и черепно-мозговая травма сама собой рассосалась.

Капитан Иванов получил строгий выговор за отвратительную организацию мероприятия. К командиру приходили из милиции. Кто-то из ролевиков, пострадавших в результате схватки, накатал-таки заявление. Но полковник своих не сдавал. Из принципа. Да и лиц обидчиков толкинисты толком не запомнили.

После того инцидента доктор Игорь как-то к фентези остыл. Нынче предпочитает детективы. Их любители хотя бы по голове деревяшками не бьют.

Никогда не сдавайся
– Как впечатления от знакомства с Сережей? – спросила Лена свою подругу Катю. Та печально вздохнула и начала свой долгий рассказ. «Просто ужасно. Моя тетя решила познакомить меня с каким-то толстым олухом. Нет, она-то мне его описала просто сказочным принцем. Как же – родители у него известные на весь город наркологи, он вроде тоже на врача учится, а значит, деньги всегда будут, папа пристроит. Я думала, навстречу мне придет серьезный человек, а там чудик какой-то! Предст...читать дальше (еще 3154 символов) >>авь, Сережа этот совершенно не хочет быть наркологом. Говорит, что это скучно, да и деньги для него мало что значат. Тогда я спросила, а что же у него в жизни главное? Так знаешь, что он ответил – творчество. Он гордится, что всех Стругацких перечитал, да Брэдбери. Да это любой дурак может – книжки читать. Но это ладно, он еще и сам писателем хочет стать, ты представляешь? Еще отрывки мне из своих рассказов цитировал, да еще и рукопись дал».

– Хорошие хоть рассказы? – поинтересовалась Лена.
– Ой, и не спрашивай, рассказики так себе. Графомания чистая. Какие-то ведьмы, нечистая сила, причем все это каким-то детским языком. И вообще, книги – это скука смертная. Я еще понимаю там, Толстого прочитать для общего развития. Но кому нужен бред, который этот Сережка пишет, я не понимаю. А еще он какой-то извращенец, честное слово. У него в рассказах через одну страницу постельная сцена, причем часто с маленькими девочками. Фуууу. Я так и представляю, как он одной рукой пишет, а другой писюн теребит. Еще бы, он такой страшный, что просто слов нет! Вот и остается лишь мечтать о малолетках.
– А ты ему понравилась? – продолжила Лена допрос.
Подруга хихикнула: «А кому я не нравлюсь-то! Я ж это, женщина загадка. На свидание следующее звал, заикался, бедняга. Я, конечно, сказала что подумаю. Попридержу его пока про запас, а потом брошу».

«А вообще. – добавила она. – Я люблю настоящих мужчин. Стабильных, чтоб за ними можно было быть как за каменной стеной. Достойный мужчина никогда такой инфантильной ерундой заниматься не будет. Он работает прежде всего на благо семьи, и никогда не позволит, чтобы его девушка в чем-то нуждалась. А с этим разве жизнь будет? Не жизнь, а мучение сплошное. Он, значит, свои рассказики ненужные клепать будет, а сам мне на шею усядется, да ножки свесит. Ну или будет гроши какие-то раз в год получать. Я, конечно, рассчитываю на большее, но по сравнению с этим кадром даже Ванька, который слесарем у нас работает – завидный жених. Не шалопай какой-нибудь, о будущем думает. Так что скажу я тете Вере скажу, что у нее дурной вкус, и видеть я этого паренька не желаю». Лена сочувственно покивала, и они пошли своей дорогой.

Сережа, о котором говорила Катя, теперь больше известен в России как писатель-фантаст Сергей Лукьяненко. Бросив карьеру врача и поругавшись с родителями, он направился в Москву, где и заключил свой первый контракт с издательством. Страшно подумать, кем бы он стал, если бы понравился Кате. Скорее всего, никчемным алкоголиком, потому что люди, которые делают то, что им не нравится, почти всегда заканчивают этим. Еще замечательнее, что он не стал добиваться этой Кати, потому что однажды она бы стала его. Ну а дальше мы знаем что – дно бутылки. Поэтому, мой дорогой подписчик, постарайся не спутать загадочность и неприступность с неприятием тебя как личности, это раз, никогда не пытайся добиться расположения человека, который к тебе холоден, это два, не огорчайся, когда тебя бросают, потому что то, что рядом с тобой не будет человека, которого ты не устраиваешь – великая удача, это три. И наконец, просто иди своим путем без оглядки на окружающих.

© Антон Джум 2